ФАС в СМИ: Борьба за чистоту конкурентного поля

Как будет выстраиваться сотрудниче­ство между Федеральной антимоно­польной службой и единым финансо­вым мегарегулятором в лице Банка России? Над какими законопроектами сейчас работает Служба и как ее руко­водители оценивают факт принятия в конце прошлого года закона «О по­требительском кредите»? Есть ли ос­нования полагать, что конкурентное поле на российском банковском рынке было серьезно нарушено в результате отзыва лицензий на осуществление банковской деятельности у ряда круп­ных кредитных организаций в конце 2013 года? На эти и другие вопросы от­ветил в интервью NBJ заместитель ру­ководителя Федеральной антимоно­польной службы Андрей КАШЕВАРОВ.
«НЕНАДЛЕЖАЩАЯ РЕКЛАМА ФИНАНСО­ВЫХ УСЛУГ СО ВРЕМЕНЕМ ИЗЖИВЕТ СЕБЯ САМА»
NBJ: Андрей Борисович, первый во­прос уже стал традиционным для наших бесед: какие нарушения чаще всего допускают финансовые органи­зации? По-прежнему лидируют нару­шения закона о рекламе?
А. КАШЕВАРОВ: В этом вопросе динами­ка вполне стандартная: по сравнению с прошлым годом количество наруше­ний в сфере рекламы финансовых услуг в структуре всех нарушений снизилось почти в два раза. То есть если в 2012 году этот показатель составлял 23,62%, то в 2013 году - 14%. А характер наруше­ний остался прежним - мелкий шрифт. Если в рекламе указано хотя бы одно из условий получения кредита, влияющее на его стоимость, но при этом не ука­заны другие условия, значит речь идет о неполном информировании клиента, что также является нарушением.
NBJ: Все участники рынка это знают, но, судя по статистике, некоторые банки все же нарушают закон.
А. КАШЕВАРОВ: Очевидно, банки не пугают репутационные риски, как, впрочем, и перспектива уплаты штра­фов за подобные нарушения, поэто­му они заведомо идут на нарушения ради активного продвижения своих продуктов.
NBJ: Может быть, все-таки стоит бить за это рублем - повышать размеры штраф­ных санкций?
А. КАШЕВАРОВ: Скажем так, время для этого еще не пришло. К тому же есть и другой способ прекращения подоб­ной рекламы - поведение потребителя. Я думаю, со временем он перестанет вос­принимать такие рекламные обращения всерьез, перестанет доверять заманчи­вым буклетам и билбордам, где указы­вается только одно стоимостное условие предоставления кредита и замалчивают­ся другие существенные условия. Бан­кам в такой ситуации ничего другого не останется, кроме как провести марке­тинговые исследования, чтобы понять, насколько эта реклама эффективна.
NBJ: То есть Вы считаете, что неправиль­ная реклама финансовых услуг со вре­менем сама себя изживет?
А. КАШЕВАРОВ: Да. Лично у меня, как у потребителя таких услуг, она доверия не вызывает. Когда я вижу в листов­ке или в буклете низкие проценты или нули вместо процентов, то начинаю сомневаться в достоверности изложен­ной в них информации.
NBJ: Но Вы по определению относитесь к категории людей, обладающих высо­ким уровнем финансовой грамотности. А эксперты настаивают на том, что подавляющая часть россиян не может этим похвастаться.
А. КАШЕВАРОВ: Мне кажется, что это неверные оценки. Население России достаточно продвинутое в данных вопросах, о чем наглядно свидетель­ствует статистика по выданным кре­дитам. И та работа, которую ведет и Центральный банк, и Федеральная антимонопольная служба по инфор­мированию населения о рисках, сопут­ствующих получению кредитов, тоже приносит свои плоды. Рано или поздно она даст качественный эффект.
NBJ: Вы упомянули о совместной работе, которую Служба ведет с ЦБ по информи­рованию населения. А как складывается сотрудничество между Банком России и ФАС по другим вопросам с учетом того, что ЦБ с осени прошлого года стал финансовым мегарегулятором, то есть работает теперь в новом для себя и для рынка качестве?
А. КАШЕВАРОВ: За весь прошлый пери­од взаимодействия у нас не возника­ло вопросов и расхождений в оценках нарушений антимонопольного законо­дательства финансовыми организация­ми и, соответственно, событий, проис­ходивших на рынке финансовых услуг.
Все решения принимались единоглас­но, хотя, конечно, в периоды до приня­тия решений велись дискуссии. Однако наши позиции при этом радикально не различались, эта тенденция сохраняет­ся и сейчас.
Конечно, организационно мы будем теперь выстраивать работу несколько иначе, это связано прежде всего с погло­щением ЦБ Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР). Внутрен­няя реорганизация и реструктуризация территориальных учреждений Банка России тоже приведет к обсуждению дальнейшей работы. Сейчас мы сталкиваемся с тем, что надзор со стороны Службы Банка России по финансовым рынкам концентрируется по федераль­ным округам, в то время как антимоно­польный контроль - по субъектам Рос­сийской Федерации. То есть нам придет­ся обсуждать вопрос, который условно можно назвать географическим, - как в новых условиях сохранить принцип совместного рассмотрения дел по месту совершения финансовыми организация­ми указанных нарушений.
NBJ: Иными словами, Вы ожидаете осложнений с организационной точки зрения, а не с идейной.
А. КАШЕВАРОВ: Я бы вообще не стал использовать для описания этой ситу­ации такое слово, как «осложнение». Речь идет о разработке новой схемы взаимодействия, учитывающей реалии структуры надзора как в банковском секторе, так и в иных секторах финан­сового рынка.
«ЕСЛИ В СЛУЖБУ ПОСТУПЯТ ЖАЛОБЫ НА ЧЕРНЫЙ ПИАР, МЫ, КОНЕЧНО, БУДЕМ ТАКИЕ ЯВЛЕНИЯ ПРЕСЕКАТЬ, МЕХАНИЗМ БОРЬБЫ С ЭТИМ ЗЛОМ ЕСТЬ»
NBJ: Реорганизация Банка России прохо­дит на весьма сложном фоне: сейчас много разговоров о том, что конкурент­ное поле на банковском рынке серьезно пострадало из-за событий конца про­шлого года. Согласны ли Вы с такой оценкой?
А. КАШЕВАРОВ: Я в этих событиях и в их последствиях не вижу ничего дра­матичного. Есть процесс надзора, есть требования, которые участники рынка в связи с этим должны выполнять. Если они по каким-либо причинам не в состо­янии делать это, то они должны уйти с рынка. Повторюсь, это не трагедия и не кризис, а абсолютно нормальный, зако­номерный процесс. В то же время нель­зя не признать, что уход той или иной организации с рынка - по собственному желанию или в результате применения к ней надзорных санкций в виде лише­ния ее лицензии - безусловно, ухудша­ет конкурентную среду. Но это явление носит временный характер - рынок после определенного периода восста­навливается, конечно, при условии сохранения спроса на услуги, которые предоставлял ушедший игрок.
NBJ: А Служба не получала жалоб, что некоторые банки, прежде всего из числа лидеров рынка, в той ситуации повели себя некорректно, что были случаи, когда они уговаривали клиен­тов других кредитных организаций бежать оттуда, не дожидаясь, пока у них отзовут лицензии?
А. КАШЕВАРОВ: Знаете, я думаю, силой заставить клиента уйти из банка, где он обслуживается, и при этом затащить в свой банк невозможно. В данном вопросе у кредитных организаций нет иных рычагов воздействия на клиентов, кроме рыночных. Если в конкурентной борьбе все же используются нерыноч­ные методы, то с большой вероятно­стью речь идет о нарушении статьи 14 закона «О защите конкуренции», запрещающей недобросовестную кон­куренцию. Однако ни одной жалобы на нарушение данной нормы закона в связи с описанной ситуацией в Службу не поступало.
NBJ: А как квалифицируются в соответ­ствии с нашим законодательством такие явления, как черный пиар, направлен­ный против частных банков? Ведь его размах в конце прошлого года был таким, что даже руководство ЦБ выразило обеспокоенность по этому поводу.
А. КАШЕВАРОВ: Когда есть черный пиар, как правило, имеет место распростра­нение заведомо ложных и неточных сведений. Если подобные действия при­водят к убыткам участников рынка или наносят ущерб их деловой репутации, то налицо признаки нарушения пун­кта 1 части 1 статьи 14 закона «О защи­те конкуренции». Но здесь необходимо четко понимать один аспект: преимуще­ственно только субъекты рынка могут определить, искажают те или иные информационные сообщения действи­тельность, ущемляют эти сведения их интересы или нет, а также оценить степень воздействия подобной инфор­мации на их деловую репутацию. Соот­ветственно, если в Службу поступят жалобы на черный пиар, мы, конечно, будем такие явления пресекать, меха­низм борьбы с этим злом есть.
NBJ: Насколько я понимаю, черному пиару, как явлению, непросто дать чет­кую правовую оценку?
А. КАШЕВАРОВ: Пункт 1 части 1 статьи 14 закона, о котором я уже упоминал, это, по сути, и есть барьер на черный пиар. Но для применения этой нормы, помимо прочего, необходимо наличие адресности такого пиара и как мини­мум двух субъектов, осуществляющих деятельность на одном и том же рынке. Первый субъект - тот, кто черный пиар распространяет, второй - тот, против кого направлено данное информацион­ное сообщение или комплекс таких сообщений.
NBJ: То есть если кто-то напишет, что все частные банки являются заведомо ненадежными, из них надо бежать, то это не может классифицироваться как черный пиар?
А. КАШЕВАРОВ: Теоретически может. Если какая-либо организация увидит себя среди этих абстрактных, нена­званных частных банков и сочтет, что подобное сообщение ущемляет именно ее интересы, она может обратиться с жалобой в Службу, и мы будем готовы рассмотреть данный вопрос.
 
«НИКАКОГО ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ СО СТО­РОНЫ СБЕРБАНКА ПО ВОПРОСУ О ПЕРЕ­ВОДЕ СРЕДСТВ ВОЕННЫХ ПЕНСИОНЕРОВ НА СЧЕТА В ДРУГИХ ФИНОРГАНИЗАЦИЯХ МЫ НЕ НАБЛЮДАЕМ»
NBJ: Как известно, Служба разработала законопроект, в соответствии с которым предлагается разрешить открывать счета для зачисления пенсий военным пенсио­нерам в других кредитных организациях, а не только в Сбербанке. Можно ли рас­сматривать это предложение ФАС как шаг к улучшению конкурентного поля на рынке банковских услуг?
А. КАШЕВАРОВ: Прежде всего отме­чу, что внесенная в Государственную думу и принятая впоследствии в пер­вом чтении редакция нашего законо­проекта не предполагала подобных изменений в законодательстве. Пред­ложение об их внесении поступило от депутатов в виде поправки к зако­нопроекту ко второму чтению, кото­рая пока не одобрена. И надо сказать, случилось это уже после того, как Конституционный суд не без участия ФАС подвел черту в вопросе право­мерности существовавшего порядка зачисления военных пенсий на счета граждан. В нашей версии законо­проект касался размещения в банках социальных выплат, причитающихся другим категориям граждан.
Возвращаясь к Вашему вопросу, скажу: вряд ли получение военными пенсионерами возможности выбирать банк для размещения пенсии карди­нально изменит картину на рынке бан­ковских услуг, но мы надеемся, что это обозначит тренд к созданию равного доступа кредитных организаций к сред­ствам граждан.
NBJ: Серьезных возражений по законо­проекту нет?
А. КАШЕВАРОВ: По телу законопроекта нет, сейчас идет дискуссия по поправ­кам, предложенным депутатами Госу­дарственной думы.
NBJ: А какова реакция на законопроект со стороны банковского сообщества?
А. КАШЕВАРОВ: Спокойная, что вполне объяснимо, ведь законопроект направ­лен на демонополизацию положения госбанков в очень узком сегменте. Ника­кого противодействия о стороны Сбер­банка по вопросу о переводе средств военных пенсионеров на счета в других финорганизациях мы не наблюдаем.
NBJ: А перечисление пенсий военным пенсионерам можно будет осущест­влять на счета, открытые ими в любом банке или только в организациях, кото­рые являются системно значимыми, то есть классифицируются как наиболее надежные?
А. КАШЕВАРОВ: Чтобы суть дела была понятной, начну с предыстории: Сбер­банк изначально не препятствовал пе­реводу средств военных пенсионеров на счета в других банках, если гражда­не выражали такое желание. После того как вступил в силу закон о страховании вкладов физических лиц, доля Сбербан­ка, как вы хорошо знаете, существенно снизилась. Примерно в это же время им были предприняты меры для недо­пущения перевода пенсий на счета во­енных пенсионеров в других банках, минуя счета пенсионеров в Сбербанке.
Мы расценивали это как прямое последствие сокращения доли Сбербан­ка на рынке вкладов. Конституционный суд, как я уже говорил, в прошлом году принял следующее решение: существу­ющая в законе о пенсионном обеспе­чении военных пенсионеров норма о выплате им пенсий через Сбербанк не является неконституционной, посколь­ку не обязывает военных пенсионеров для ее получения открывать счета в Сбербанке. Обратное же толкование и применение данной нормы, а также взимание Сбербанком платы за пере­вод этих средств на счета в другие банки ущемляет права и интересы граждан. Такое решение Конституционного суда позволит восстановить конкурентную среду в данном вопросе. Сбербанк, как и предполагалось изначально, будет выступать в роли агента правительства, ведущего персонифицированный учет и осуществляющего перевод средств воен­ных пенсионеров в банки по их выбору.
NBJ: Получается, что будут ущемлены интересы Сбербанка. Он, как Вы сказали, будет осуществлять функцию агента по выплате военной пенсии, функцию ведения персонифицированного учета и делать все это совершенно «безвоз­мездно, то есть даром»?
А. КАШЕВАРОВ: Не даром. В законе о бюджете на эти цели предусматрива­ется до 0,4% от суммы пенсий, кото­рые направляются на счета Сбербанка в качестве стопроцентного возмеще­ния за выполнение данных функций. А с учетом того что Сбербанк провел в свое время оптимизацию персонифи­цированного учета, выполнение этих работ не будет для него убыточным. Так что Сбербанк финансово от этого абсо­лютно не пострадает.
NBJ: Недавно профильный комитет Гос­думы разработал другой, весьма инте­ресный законопроект, в соответствии с которым предлагается наделить наемно­го сотрудника правом самостоятельно выбирать банк для получения зарплаты. Федеральная антимонопольная служба принимала участие в обсуждении этого законопроекта?
А. КАШЕВАРОВ: На самом деле данная инициатива обсуждается как еще одна поправка к законопроекту ФАС, о ко­тором мы уже беседовали. В дискуссии по этому вопросу в Госдуме мне прихо­дится участвовать в несколько иной ипо­стаси - в качестве официального пред­ставителя правительства по данному за­конопроекту. Если говорить о позиции Службы по этому вопросу, то я могу ска­зать следующее. Я, как сотрудник ФАС, являюсь участником зарплатного проек­та. Я добровольно согласился получать заработную плату на банковскую карту одного из банков. Что мне это дает? Я не плачу кредитной организации никаких комиссий за выпуск и обслуживание моей карты и за зачисление на нее денег.
Мой работодатель также получает ряд преимуществ: за счет реализации зарплатного проекта он имеет возмож­ность сократить издержки, связанные с выплатой заработной платы, причем, насколько мне известно, сокращение таких издержек для работодателей, как правило, обусловлено бесплатностью выполнения банками для них отдель­ных функций.
Банк же, со своей стороны, получа­ет доступ к пассивам с нулевой стоимо­стью, поскольку совершенно очевидно, что я не снимаю все средства подчистую в тот момент, когда они зачисляются на мою карту. Соответственно, какое-то время банк может распоряжаться ими и получать доходы, что, я полагаю, как минимум компенсирует его затраты на выпуск карт в рамках зарплатного про­екта и обслуживание этих карт.
Нужно отметить, что особую зна­чимость наличие доступа к таким пас­сивам имеет для мелких и средних бан­ков, возможности которых в доступе к некоторым другим источникам форми­рования пассивов ограничены, в том числе ввиду существования барьеров нормативного характера.
Принятие поправки в том виде, в котором она сейчас предлагается, может существенно изменить сложив­шуюся схему взаимоотношений между участниками зарплатного проекта: ра­ботником, работодателем и банком, причем не в лучшую сторону для всех трех. В частности, как мы предполагаем, это, возможно, станет причиной исклю­чения некоторых из описанных преи­муществ для работников и работодате­лей и, вполне вероятно, причиной сни­жения спроса на зарплатные проекты. Последнее, по нашим оценкам, может негативно сказаться на состоянии кон­курентной среды на банковском рын­ке, особенно в регионах. Упомянутые риски необходимо учитывать при при­нятии окончательного законодатель­ного решения.
NBJ: Я полагаю, разработчики поправки считают, что действуют в интересах работников, например людей, которые не доверяют банкам - участникам зар­платного проекта. Ведь держатели зар­платных карт, особенно в нынешней ситуации, опасаются отзыва лицензий у банков и, как следствие, возможных осложнений со снятием средств с карт.
А. КАШЕВАРОВ: Если подобные опасе­ния есть, почему бы не пойти иным, куда менее сложным путем? Никто не запрещает участнику зарплатного про­екта иметь одну или несколько банков­ских карт другого банка. Пожалуйста, снимайте средства со своей зарплат­ной карты, если вы по каким-то причи­нам сомневаетесь в стабильности бан­ка - участника зарплатного проекта, и переводите их на счет в другой организации, которая представляется вам более устойчивой. Но если вы на­стаиваете на своем праве выбора дру­гого банка для зачисления зарплаты, то вы должны понимать, что удовлет­ворение этого желания может приве­сти к увеличению ваших же собствен­ных расходов или, наоборот, сокраще­нию доходов. В последнем случае речь идет о том, что за увеличением издер­жек работодателя в связи с выплатой заработной платы в отличных от су­ществующих сейчас условиях банков­ского обслуживания может последо­вать и снижение заработной платы ра­ботника. Повторюсь, на наш взгляд, этот аспект, и не только он, при приня­тии решения о законодательных изме­нениях в трудовой сфере должен быть тщательно проанализирован.
NBJ: Само рождение такой поправки говорит о том, что, по-видимому, посту­пают жалобы со стороны держателей зарплатных карт.
А. КАШЕВАРОВ: Поступают, но крайне редко, можно сказать, в точечном ре­жиме, и обычно они заключаются в следующем: меня заставляют пользо­ваться картой такого-то банка. Но по­добные вопросы должны разбирать трудовые инспекции, поскольку речь идет о конфликте между работодателем и наемным работником. Мы не видим в данных ситуациях признаков наруше­ния антимонопольного законодатель­ства, если, конечно, такие случаи не вы­званы антиконкурентным соглашением между работодателем и банком.
 
«ВВЕДЕНИЕ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ТАКОГО ПОНЯТИЯ, КАК РОСТОВЩИЧЕ­СКИЙ ПРОЦЕНТ, УТРАТИЛО СМЫСЛ ПОСЛЕ ПРИНЯТИЯ ЗАКОНА «О ПОТРЕБИТЕЛЬСКОМ КРЕДИТЕ»
NBJ: Мы говорили о законопроекте и поправках к нему, судьба которых пока неизвестна. А вот судьба одного из самых «долгоиграющих» законопроектов -«О потребительском кредите» - уже решена, соответствующий закон был принят в конце прошлого года. В связи с этим хотелось бы задать Вам такой вопрос: в 2013 году Вы говорили о необ­ходимости внести в законодательство такое понятие, как ростовщический про­цент, сейчас, когда закон «О потреби­тельском кредите», наконец, принят, сохраняется ли необходимость в этом?
А. КАШЕВАРОВ: Изначально, когда во­прос о борьбе с ростовщическими процентами по кредитам только про­рабатывался, ФАС предлагала не­сколько вариантов: один жесткий, другой либеральный и, естественно, предпочтительный.
Первый вариант, заключающийся во введении ограничений на макси­мальную полную стоимость креди­тов при условии привязки ее расчета к какой-либо переменной величине, если не говорить о деталях, нашел свое отражение в тексте нового закона. Закон в принятой редакции не допу­скает выдачу кредитов, если их стои­мость превышает одну треть от средне­рыночного значения такой стоимости. Последний показатель, в свою очередь, будет рассчитываться Банком России ежеквартально на основе данных ста крупнейших кредиторов либо не менее чем по одной трети общего количества кредиторов и публиковаться не менее чем за 45 дней до окончания текущего квартала.
Второй вариант, предлагавшийся ФАС, заключался лишь в том, чтобы доводить до сведения потенциальных заемщиков величину отклонения пред­лагаемой кредитором стоимости креди­та от ее среднерыночного значения.
NBJ: То есть внесение в законодательство такого понятия, как ростовщический процент, больше не имеет смысла.
А. КАШЕВАРОВ: Да, поскольку устанав­ливается четкая граница, которую нель­зя превышать.
NBJ: А как в целом ФАС оценивает закон о потребительском кредите?
А. КАШЕВАРОВ: Мы считаем принятие данного закона очень важным шагом с точки зрения совершенствования взаимоотношений между потребите­лями банковских услуг и банками, пре­доставляющими эти услуги. Не менее важно и то, что действие закона будет распространяться не только на кредит­ные организации, но и на иных про­фессиональных кредиторов - микро­финансовые организации, кредитные кооперативы и ломбарды.
Нас радует, что при разработ­ке и принятии закона были учтены и наши предложения, например, о том, что кредиторам необходимо получать дополнительно выраженное согласие заемщика на получение дополнитель­ных платных услуг при предоставле­нии кредита или займа. Также под­держку нашло и наше предложение о том, что заемщику должна предостав­ляться информация о полной стоимо­сти кредита и займа в составе догово­ра в такой форме, которая позволит улучшить восприятие им этой инфор­мации и принять более взвешенное решение при выборе соответствую­щих продуктов.
«С НАШЕЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, СЕЙЧАС САМОЕ ВРЕМЯ ПОДУМАТЬ, КАК ЗАЩИ­ТИТЬ СТРАХОВЫЕ КОМПАНИИ ОТ НЕПО­МЕРНЫХ АППЕТИТОВ КРЕДИТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ»
NBJ: Один из последних вопросов, кото­рый я хотела бы задать в рамках нашей беседы, тоже, наверное, можно отнести к разряду традиционных - он касается отношений между банками и страховыми компаниями. Насколько нам известно, ФАС в прошлом году заявила, что она готова рассмотреть вопрос об ограниче­нии размера комиссий, выплачиваемых страховыми организациями банкам за продажу страховых продуктов заемщи­кам. В какой стадии находится решение этого вопроса и почему он оказался на повестке дня?
А. КАШЕВАРОВ: В связи с явным несо­ответствием. Казалось бы, доступ стра­ховых компаний к клиентам через бан­ки должен быть оптимально дешевым. На деле же все обстоит с точностью до наоборот: он получается не менее, а то и более дорогим, чем путь, кото­рый страховые компании прокладыва­ют к клиентам через своих страховых агентов. Подобная ситуация сложилась как раз из-за комиссий, которые банки устанавливают для страховых компа­ний при продаже их страховых про­дуктов в своих отделениях.
NBJ: Так ведь у нас рыночная экономика: если банки устанавливают такие комис­сии, а страховые компании принимают предложенные условия игры, то зачем в эти отношения вмешиваться Феде­ральной антимонопольной службе?
А. КАШЕВАРОВ: Существует опасность: если подобные правила игры сохранят­ся, то их последствия могут стать пла­чевными. Страховые компании либо не будут выплачивать страховое воз­мещение в связи с недостаточно сфор­мированными резервами, либо под во­просом окажется прибыльность их де­ятельности. И то и другое очень плохо, фактически мы можем столкнуться с риском искажения экономической ос­новы рынка. Признаки этого уже есть, и мы видим их, например, на рын­ке ОСАГО: граждане в связи с недо­статочными объемами страховых вы­плат обращаются напрямую в суды, минуя страховые компании.
NBJ: Вы считаете, что недостаточные выплаты обусловлены исключительно тем, что банки берут высокие комис­сии? Может, это только часть пробле­мы, а вторая ее часть в том, что не все страховые компании ведут себя добро­совестно?
А. КАШЕВАРОВ: Я привел рынок ОСАГО исключительно в качестве примера, на деле вопрос здесь как раз не в комисси­ях, взимаемых банками. А в других сег­ментах страхового рынка к перефор­матированию могут привести именно неоправданные и завышенные расходы на уплату комиссий кредитных органи­заций. Мы сейчас проводим соответ­ствующее исследование, запрашиваем в том числе информацию о комисси­онных вознаграждениях - плате, кото­рую берут банки за продажу страховых продуктов и за предоставление страхо­вым компаниям доступа к своим кли­ентским базам. О возможных способах решения проблемы можно будет гово­рить только после подведения итогов этого исследования.
NBJ: А сам вопрос оказался на повест­ке дня в связи с жалобами страховых компаний на комиссионную политику банков?
А. КАШЕВАРОВ: Официально мы таких жалоб не получали, но представите­ли Службы принимают участие в раз­личных профильных мероприятиях -конференциях, форумах и т.д. В рам­ках этих мероприятий мы и слышим жалобы на такую политику.
NBJ: Вы сказали, что пока еще прежде­временно делать вывод о переформати­ровании рынка. С какой скоростью сле­дует принять решение, чтобы этого не произошло?
А. КАШЕВАРОВ: Сложно сказать, подоб­ная система взаимоотношений сложи­лась не год назад, а достаточно давно.
Но это не значит, что надо оставить все как есть. Поводом заняться этим вопро­сом стала ситуация на рынке ОСАГО. С нашей точки зрения, сейчас самое время подумать, как защитить страхо­вые компании от непомерных аппети­тов кредитных организаций.
NBJ: Ранее популярным был вопрос о сговорах между страховыми компаниями и банками. Теперь он отошел на второй план или это видимость?
А. КАШЕВАРОВ: Данный вопрос не ото­шел на второй план, дело обстоит не­сколько иначе. Как показывает практи­ка последних лет, в большинстве слу­чаев навязывание банками услуг по страхованию при предоставлении кре­дитов является скорее результатом реа­лизации именно их воли, а не соглаше­ния со страховыми компаниями. В та­ких обстоятельствах при отсутствии доказательств наличия соответствую­щих соглашений меры воздействия применяются нами только к тем бан­кам, которые занимают доминирующее положение на рынке. Подобное поведе­ние является формой злоупотребления этим положением и запрещается ста­тьей 10 закона «О защите конкурен­ции». А все остальные случаи, когда речь идет о действиях банка, не занима­ющего такого положения, находятся в ведении Роспотребнадзора.